Из раздумий Джоун вывел шорох листьев под чьими-то шагами, и она вздрогнула.

Вдруг сзади ее обхватили сильные руки, и Джим Клив доказал, что, будь он хоть каким угодно радостным и благодарным возлюбленным, актер он никудышный: если он и хотел заново пережить то роковое свидание и ссору, которая загнала их обоих на границу, у него ничего не получилось. Его нежное объятие, трепетные поцелуи сами собой сказали, что теперь он — счастливый любовник.

— Джим, тогда ты все сделал совсем не так, — засмеялась Джоун. — Если б все было, как сейчас, я бы ни за что не разозлилась.

Джим тоже залился счастливым смехом.

— Да нет, все было именно так — я подкрался и сгреб тебя в охапку.

— Ты думаешь? Ну, а я хорошо помню! Ну-ка, садись сюда и представь, что ты Джоун. А я буду Джимом Кливом… Теперь я тебе покажу, как это было! Джоун скрылась в темноте, бесшумной тенью прокралась обратно и, с безудержной медвежьей силой обняв Джима, воспроизвела ту бурную сцену, какой ее помнила.

Джим стоял задыхаясь, не в силах произнести ни слова.

— Вот как ты со мной тогда обошелся, — сказала Джоун.

— Ни за что не поверю, не мог я так себя вести — чистый медведь!

— Так ты и был медведь. А ведь у меня и вполовину твоей силищи нет.

— Тогда скажу только одно: ты была права, что меня отшила… А вот гнаться за мной на границу все равно не надо было.

— Но, Джим, ведь в этой-то погоне я и нашла свою любовь!

Зейн Грей

В ПРЕРИЯХ ТЕХАСА

Глава I

Когда Том Доон был еще юношей, в тревожную эпоху восстания южных штатов и еще до того, он постепенно все более поддавался тому влечению, благодаря которому столько молодых людей на юго-западе Северной Америки превратились в искателей приключений и в пионеров.

Семья его была не из счастливых, но, пока жива была мать и сестры еще не были замужем, он оставался дома, учился тому, чему можно было научиться в школе маленькой деревни штата Канзас, и усердно работал на ферме. Когда в начале восстания Канзас отказался стать на сторону Юга, отец Тома присоединился к известному повстанческому отряду Квентрилла. Сестры Тома тоже сочувствовали Югу. Но Том и его мать открыто держали сторону Севера. В семье произошел раскол. Затем сестры вышли замуж и покинули родной дом. Мать Тома недолго пережила своего мужа, убитого в одной из стычек. Тяжелое, полное горечи и тоски детство наложило свою печать на него. Только привязанность к матери удерживала его дома, а бедность заставляла много и усердно работать. Но после войны он стал переходить с места на место, все дальше и дальше в глубь взбудораженной страны. В нем была кровь пионера, и он уже наметил свое будущее.

Ему хотелось осесть на земле, заняться сельским хозяйством, ибо трудовая жизнь среди природы всегда была ему по душе. И вместе с тем в нем всегда жило стремление увидеть далекие края, погрузиться в самую гущу дикой, первобытной жизни, отыскать ту чудесную страну, которая удовлетворила бы его. Так что в душе Тома Доона слились воедино те два чувства, которыми были воодушевлены в то время тысячи людей и, благодаря которым цивилизация действительно проникла в западные штаты.

Однако влечению своему он поддался только осенью 1874 года. Лето этого года на юго-западе было весьма примечательным. И рассказы, доходившие с границы, поражали воображение Тома.

Отряд охотников на бизонов, соблазненный привольной жизнью и все возрастающим на рынке спросом на их шкуры, не обращая внимания на стоянки индейцев, погнался за большим стадом бизонов. Тогда племена киоваев и команчей взялись за оружие. Тысячи воинов этих племен окружили небольшой отряд охотников и сопровождавшую их военную охрану, но после неоднократных упорных атак были отбиты. Известие об этом дошло и до Тома Доона. Его особенно прельщала охота на бизонов. Не потому, что ему приходилось когда-нибудь охотиться на них, — на самом деле он никогда и не видел бизонов. Но рассказы, слышанные им в детстве, навсегда запечатлелись в его памяти.

Ранней весной Том Доон прибыл в пограничный форт, откуда целая армия охотников на бизонов готовилась отправиться в. долгий поход на юг.

Атмосфера этого укрепленного торгового местечка была новой для Тома и произвела на него глубокое впечатление. Вновь ожили в нем те волнующие чувства, которые он испытывал, жадно слушая в детстве рассказы о привольной жизни. Почти сразу очутился он чуть ли не у самой границы. Большие повозки, некоторые запряженные шестью лошадьми, были нагружены кипами бизоньих шкур, свезенных сюда из прерий и равнин. По широкой главной улице города беспрерывной вереницей шли мужчины и женщины, большинство в грубых дорожных костюмах, и все они стремились к какой-то таинственной цели… Казалось, что-то загадочное было в самой окружающей атмосфере. Было там немало солдат, были картежники с бледными лицами, были женщины в вызывающих нарядах, со слишком ласковым взглядом, как подумал Том: Были там увеселительные места и танцевальные залы, но Том считал, что для него достаточно мельком заглянуть туда. Лошади, проезжая, непрестанно поднимали тучи пыли, которая покрывала улицы густым слоем в несколько дюймов.

Вскоре внимание Тома привлекло предместье города. Там расположились лагерем отряды охотников на бизонов, готовые отправиться на юг. Том предполагал связать свою судьбу с одним из них, но рассказы, которые он слышал о некоторых из этих охотничьих отрядов, заставили его быть осторожным. По слухам, некоторые из них были не лучше команчей.

Первый человек, к которому обратился Том, был высокий загорелый мужчина с небольшой рыжей бородкой на худощавом лице. Он расположился со своей большой повозкой с парусиновым навесом под тополем, только что начинавшим зеленеть, и в тот момент был занят тем, что поправлял и прилаживал заднее колесо.

— Я вам помогу, — предложил Том и разом приподнял сзади повозку.

— Ух! — вырвалось у высокого человека, и он быстро приладил колесо. — Признаться, вы ловкий парень. Очень вам благодарен.

Том помог ему смазать колеса повозки и затем спросил его, не охотник ли он на бизонов.

. — Да, я охотник, — ответил тот. — А вы кто?

— Я пришел сюда, чтобы присоединиться к одному из охотничьих отрядов. Действительно ли эта охота может дать хороший заработок?

— Ну, вы, видно, новичок, — усмехнувшись, ответил тот. — Первая охота дала мне пятьсот долларов. На следующей я заработал четыреста. А в эту зиму у меня получилось шестьсот восемьдесят долларов!

Тома поразили и привели в восторг эти точные сведения, полученные прямо из первоисточника — от самого охотника.

— Это замечательно! — воскликнул он. — Значит, можно заработать достаточно, чтобы затем осесть на земле и обзавестись необходимым инвентарем. Были ли у вас помощники?

— Да, у меня было два парня, и я платил им жалованье.

— Сколько? — осведомился Том.

— Двадцать пять долларов в месяц. А вы ищете работу? — спросил охотник, взглянув на широкие плечи Тома и как бы оценивая его силу.

— Да, но не на такое жалованье. Я предпочел бы охотиться на свой страх и риск.

— Так и следует сделать, если вы можете купить себе все снаряжение.

Том навел справки и узнал, что снаряжение стоит слишком дорого, и со своими небольшими сбережениями он едва ли мог надеяться даже на частичную оплату покупки. Ему оставалось только наняться на службу на наилучших условиях и копить свое жалованье, чтобы впоследствии приобрести лошадей, повозку и вооружение. Однако и это казалось ему удачей. Том почувствовал подъем духа и новый прилив силы.